Вот, что я нашел:
Благочестие – добродетель, к которой стремится каждый православный христианин. Тем не менее, некоторые люди, как правило, новички в Церкви, не совсем правильно понимают‚ что включает в себя это понятие. Обратимся к словарю: благочестие — это истинное богопочитание, благоговейное признание божественных истин и исполнение их на деле (Толковый словарь В. Даля). Но что необходимо для достижения такой высокой добродетели? В чем она выражается? Что наполняет смыслом это понятие? На эти и другие вопросы мы попытались найти ответы в беседе с игуменом Исидором (Минаевым), настоятелем Коневского Рождество-Богородичного мужского монастыря.
- Частенько ловишь себя на мысли: а правильно ли мы понимаем, что такое благочестие? Отец Исидор, можете ли Вы объяснить, что такое благочестие, простыми, не книжными словами?
- Каждый, кто ставит перед собой вопрос о благочестии, должен понимать, что любое явление имеет две категории: форму и содержание. У нас, православных христиан, внешние формы очень пышные – в архитектуре, в песнопениях, в иконописи, в церковных обрядах – и порой за внешним исполнением обрядов мы теряем внутренние нравственные ориентиры. Мне кажется, что истинно благочестивый человек – это тот, который и внешне может проявить свои чувства: встать на колени, поцеловать икону, соблюсти пост, возжечь лампаду, - но он и внутренне должен уметь соответствовать этому понятию: уметь слушать других людей, заботиться о ближних, не быть равнодушным к чужой беде.
В Священном Писании упоминается один святой, о котором написано буквально несколько строк, но это очень великий святой, потому что он живым был взят на Небо. Это Енох. Про него написано: «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Бытие 5: 24). Что такое ходить пред Богом? Это значит каждое свое слово, каждый поступок или отсутствие поступка мы должны соизмерять с Богом, т.е. всегда думать: а как Бог на это посмотрит?.. И если мы постоянно будем это иметь в виду, то у нас появится устойчивый навык благочестивой жизни.
- Существует такое мнение, что благочестие можно приобрести с помощью дисциплины и организованности. Вот и Вы сейчас говорите, что в состоянии «ходить пред Богом» нужно долго упражняться. Т.е. опять же себя заставлять, дисциплинировать. Так вот как Вы считаете, дисциплина – это необходимое условия в процессе стяжания благочестия?
- С одной стороны, да, но это такое дежурное слово, которое я бы не стал употреблять. У нас в армии дисциплина, в школе дисциплина, а в церковь пришли – опять то же самое? Я думаю, тут ключевое слово другое – ответственность. Если у человека будет ответственность перед другими, перед собой, перед Богом – то это и будет внутреннее благочестие. И еще очень важен вопрос навыков. Это как в профессии. Помню, мы школьниками были на заводе, помогали ящики сколачивать, – и там был один парень, немножко больной, он всю жизнь работал в этом цехе. И вот за ним было очень интересно наблюдать: он делал ровно столько движений, сколько нужно на сколачивание одного ящика, ничего лишнего. А человек, не имеющий такого навыка, тратит на этот простой ящик намного больше, чем надо, движений, времени, сил и даже материалов. Так вот благочестие – это тоже вопрос духовного навыка, как и навык к молитве, как и навык к покаянию, к этому человек должен приучить себя.
- Пишут, что существуют два аспекта христианского благочестия – деятельное и созерцательное. Евангельский пример этому - Марфа и Мария. Условно православных можно разделить на тех, кто предпочитает сидеть дома и молиться, и на тех, кто занимаются какой-то активной деятельностью. Как Вы считаете, какой путь более верный?
- Тут не может быть какого-то однозначного ответа, в мире ведь нет ничего в чистом виде, всегда какие-то примеси. Смотря какой деятельностью занимается человек. Если он для других старается – это похвально. А если только себе побольше урвать – это совсем другое. Мне кажется, что здесь для ответа примером можно взять монастырь, как образ христианского жития. В монастыре установлено: труд и молитва. Молитва не должна мешать труду, т.е. не быть такой длинной и утомительной, что человек после нее только спать может. И труд должен не мешать молитве, а то как бывает: ой, молиться некогда, сократите службу, цемент привезли! Все должно быть равномерно: труд и молитва. И у каждого, к тому же, свой склад: кто-то будет чуть больше трудиться, кто-то – больше молиться. Но, к сожалению, сейчас я вижу очень много бездеятельных людей, которые свою лень, инфантильность, боязнь что-то предпринять прикрывают якобы молитвенным благочестием. Вот, говорят, давайте акафисты почитаем… а ведь ничего не наладится! Иди, ищи работу, хорошо трудись, чтобы тобой дорожили, чтобы тебе давали премию. А акафисты – само собой, они не отменяются. К сожалению, людей, в основном, перевешивает в ту или иную сторону: либо работа — и человеку даже лба перекрестить некогда; либо молитва — когда он постоянно читает, молится, ходит на службы, зато у него дома хоть шаром покати, ни детям конфетки, ни родителей пожилых на отдых не отправить. Поэтому во всем нужно искать золотую середину.
- Давайте поговорим подробнее о внешних признаках, которые считаются признаками благочестия. На первом этапе вхождения в храм человек очень легко принимает все внешние приметы религиозности и считает, что это очень важно. Более того, он часто начинает открыто осуждать других, которые разговаривают, одеваются неправильно, на его взгляд, не так православно, как он. Что опасного в такой ситуации?
- Материальное всегда легче принять. Отрастить бороду и повязать платок легче, чем запретить себе осуждать, даже в помыслах. Я сейчас вижу многих священнослужителей и мирян, и мне нравится, и когда они носят длинные бороды и волосы, и когда современные стрижки и гладко бреются. Я думаю, что и то, и это хорошо, но ни в коем случае нельзя то или иное догматизировать. Ни догмата о платке, ни догмата о бороде у нас нет. Все это может меняться со временем. Да, действительно, мы читаем в Библии, что мужчина не должен носить женскую одежду, а женщина мужскую. Но какая была тогда мужская одежда? Длинные хитоны, как рясы у священника. Получается, сегодня каждый мирянин-мужчина нарушает библейский кодекс, потому что не ходит в длиннополой одежде, как ходили апостолы. Поэтому когда меня спрашивают: женская это одежда или мужская, – я отвечаю: пойдите в Дом моделей, купите журнал и посмотрите, чем мужские брюки отличаются от женских. Речь в этом библейском отрывке идет о том, что люди рядятся в одежду противоположного пола, подчиняясь греховным инстинктам нетрадиционных сексуальных отношений. И сегодня ясно, что если женщина придет в храм в настоящих мужских брюках, – то это будет странно. Но если женщина придет в женских брюках – что в этом странного? Это современная женская одежда. И про платок: как говорит Священное Писание, женщина должна носить покрывало на голове в знак смирения перед своим мужем. Но почему у нас десятилетние девочки в платках, как старушки, стоят, я не понимаю.
Внешние признаки воцерковленности должны присутствовать, но они не так уж сильно отличаются от нормативов вежливости. Когда человек идет на похороны, будет странно, если он наденет пляжный костюм. Так же и в театр вас не пустят в шортах. И потому неказисто выглядит, когда человек приходит в храм Божий – где он кается в грехах, молится, просит у Бога помощи и вразумления – в полупляжном одеянии. Это странно, даже не по церковным, а по светским правилам. Но если женщина приходит в храм в красивом строгом брючном женском костюме – что в этом плохого, когда сказано главное: «Сын Мой, отдай мне сердце твое.» (Притчи 23:26 ). То есть Господь сердце наше просит, а не юбки и платки.
На Востоке не только мусульманском, но и христианском – войти в храм в обуви считается ненормальным. А у нас, представьте, если люди будут босиком в храме стоять, что им скажут. У восточных людей мужчина должен быть всегда с покрытой головой в храме. У нас, православных, – с открытой головой. Женщины востока всегда носили шаровары и, при этом, были очень религиозны. И так далее. Это все национальные, временные, традиционные нормы. Никакого они к подлинному христианству не имеют отношения. Единственное правило, что люди должны в храм одеваться так, чтобы не соблазнять друг друга. Приходит в храм новый человек – это же видно, что он новоначальный, - может быть, как-то себя угловато в храме ведет, может быть, слишком громко разговаривает. Так он впервые пришел, а ты-то уже в Церкви полжизни, почему ты его просто с любовью не примешь и не обучишь по-доброму? А все это выливается в скандалы, оскорбления и, в общем-то, Церковь теряет этих новых людей, потому что кто-то их обидел из-за пустяка. Кто-то не может простить зашедшему в храм человеку неправильную форму одежды, зато себе прощает осуждение и агрессию, которые просто запрещены в Евангелии.
- Если продолжать примеры внешних признаков религиозного человека, можно вспомнить особенный лексикон православных людей. «Спаси Господи» вместо «спасибо», «передай поклон» вместо «передай привет» и многое другое. С одной стороны, это очень хорошие выражения, с другой – тут тоже может начаться некий перегиб. Как вы считаете, должен ли человек менять что-то в своей речи, когда он становится христианином, или это неважно?
- Что-то должен, конечно, менять, но это нужно менять умно. Ведь суть неофитства в том, что человек всем пытается продемонстрировать, что он теперь другой – и в словах, и в одежде, и в поведении. Это тоже некая духовная патология. Ну, уверовал ты в Бога – и слава Господу, молодец. Что ты всем это демонстрируешь? Представьте, какой-нибудь известный артист, например, Басилашвили, ходит по Питеру и говорит всем: здравствуйте, я Басилашвили, не хотите у меня взять автограф? Ну что люди подумают? И так же видно, что ты Басилашвили, что тут еще можно демонстрировать? То же делает неофит. И так видно, что у него борода, крестик, четки на руку намотал, хоть и не монах, - что еще-то демонстрировать? Те, кто не с детства воспитывался в православных семьях, а пришел к вере в зрелом возрасте – обычно обязательно проходят этот период неофитства, который длится год, два или три. Такое состояние - как болезнь, оно потом проходит. Но у некоторых не заканчивается и всю жизнь.
Что такое «передать поклон»? Ведь еще сто лет назад это было нормальное явление, так все здоровались. И тогда фраза «передать поклон» была нормальной и в церковном, и в светском употреблении. Сейчас «привет» - тот же самый поклон. Но, конечно, передать привет митрополиту было бы странно. А когда друг другу – почему бы нет? Хоть приветы передавайте, хоть поклоны – главное, с любовью. «Спаси Господи» - тоже хорошее выражение, но почему «спасибо» нельзя сказать, когда это то же самое выражение «спаси Бог», только немножко редуцировано? Можно сказать «приятного аппетита», можно – «ангела за трапезой». Смотря где. Прийти в бар и сказать, подросткам, пьющим коктейли, «ангела за трапезой» - это вызовет ряд насмешек над тобой и над религией. Но если ты пришел в монастырь на братскую трапезу, там сказать по-французски «Bon appetit» тоже было бы странно. Просто нужно соизмерять, где говорить, что и кому. Ведь когда человек становится православным христианином – совершенно не отменяются ни нормы вежливости, ни нормы рассудительности.
- Хотелось бы еще разобраться с такой добродетелью как смирение. Часто православные смешивают это глубокое духовное понятие с… внешним видом человека. Тот же платок на голове женщины считается безусловным признаком смирения. Особенные манеры поведения: глаза долу, приглушенный голос – все это тоже как-то соотносится со смирением. Так что же такое смирение на самом деле? И может ли оно как-то внешне выражаться?
- Ошибка, прежде всего, состоит в том, что люди пытаются это все инсценировать. Смирение – это такое глубоко внутреннее состояние души, которое диктует тебе определенные поступки. Смирение настоящее проявляется, когда мы можем сделать что-то плохое другому, отомстить, унизить, упрекнуть, но по собственной воле отказываемся от этого деяния. Или когда пришла беда – и мы ее нормально, без ропота принимаем. Смирение – это жить в мире с Богом, с людьми, со своей совестью, с самим собой. Каждый спокойно, тихонечко живет – как мы просим в ектеньях: «да тихое и безмолвное житие проживем во всяком благочестии и чистоте».
О смирении можно говорить очень долго. Еще смирение проявляется в том, что человек должен верно давать себе оценку, т.е. видеть все свои многочисленные несовершенства и падения. Но чаще всего люди неправильно себя оценивают, поэтому и начинаются разного рода отклонения от нормы поведения.
Смирение – это очень высокая добродетель, до нее сразу не доберешься. Здесь платком и бородой делу не поможешь. Например, если ребенок хочет играть на скрипке – замечательно. Купили ему скрипку, ноты. Он взял в первый раз в руки скрипку – и что, сразу же сможет играть Чайковского? Да ему несколько лет только нужно учиться, как держать в руках инструмент, как находить нужные лады, как играть гаммы. До того как он сыграет полноценное произведение, пройдут годы. А в духовной жизни почему-то человек считает, что все достигается сразу. За месяц небритость превратилась в бороду, с платком еще проще… вот и все, теперь я уже смиренный религиозный человек. А нужно к этому по чуть-чуть приближаться. Иначе получается нелепая греховная инсценировка христианской добродетели. Хотя Господь все равно для каждого путь устраивает, многие из этих людей потом приходят в себя и видят свои ошибки. Но кто-то и всю жизнь продолжает инсценировать благочестие…
- А можно быть веселым и жизнерадостным и благочестивым одновременно?
- Почему нет? Священное Писание нам говорит: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите:» (1-е Фессалоникийцам 5: 16-18). А когда постишься, не будь унылым, помажь главу свою, т.е. следи за собой, будь опрятным, приведи себя в порядок, будь добрым и радостным. Вообще, плохое настроение – это от уныния. У верующего человека должны всегда светиться глаза. Что касается смеха – опять же, смотря где, когда и что. Если это Страстная Пятница, а люди вдруг решили поехать на шашлыки, и у них там хохот – это очень странно. Но если у людей свадьба – почему бы не пошутить, не порадоваться? Шутить и смеяться, конечно, в меру, без богохульства, пошлости, злости. Я знаю, что даже и в монастыре, где хорошая внутренняя атмосфера, - очень часто и шутки бывают, и дружеский смех. Шутка и солдату на фронте помогала, как рассказывали ветераны войны.
- Как же не спутать показное и подлинное благочестие?
- Если у человека есть хороший опытный духовник – он его научит. Надо чтобы обязательно кто-то на человека смотрел со стороны, потому что самому порой многого не видно. Наши красивые православные девушки замотаются в платок, как схимницы, а когда им уже под 30, приходят к батюшке и жалуются, что замуж не выйти. Так ты оденься, чтоб видно было, что ты молодая девушка! А если ты себя обряжаешь, как пожилая монахиня, какое уж тут замужество. Был бы духовник – он бы подсказал в свое время. Поэтому самое главное, чтобы не запутаться, – нужен взгляд со стороны.
- Но часто жалуются на то, что духовников не хватает.
- На самом деле духовников очень много, любой священник может быть духовником. Как и любой врач, закончивший мединститут, может лечить людей. Другое дело, что гениальный из них не каждый, а один на тысячу. И духовники так же – высокодуховный, святой жизни старец тоже на тысячу может быть один. Но ведь зачем нам врач-гений, если у нас просто грипп. И билет на поезд мы покупаем не у министра транспорта, а у простой кассирши. Подсказать что-то человеку вполне может любой священник. Часто люди по своей гордыни ищут какого-то супердуховника.
- Так должно ли как-то внешне проявляться истинное благочестие или оно заметно только по делам человека?
- Как я сказал вначале, хорошо, когда благочестие проявляется и внутренне и внешне. И прежде всего, когда оно проявляется в поступках. Идет человек домой, на первом этаже живет одинокая бабушка. Занесет он ей подарочек перед Рождеством? Или просто спросит – может, вам деньги нужны? И даст денег. Вот это уже поступок.
Хочется еще сказать, что у меня с самого начала моего пути в Церкви и до сих пор какое-то неодолимое желание, чтобы наша вечная христианская вера, которая существует вне времени и вне пространства, для нас, для наших близких была приведена к современному пониманию и звучанию. Чтобы люди, которые еще не пришли к вере, глядя на нашу Церковь, не говорили: это все архаика. Я не за то, чтобы мы изменили догматы и каноны, архитектуру или песнопения. А за то, чтобы выражаться современными понятиями, доступными и близкими нашим соотечественникам, и мыслить современными категориями. Для мирян это распространяется и на одежду, и на стиль поведения. Мне кажется, смешно и безвкусно выглядит, когда человек в XXI веке ведет себя так, как будто он живет во времена Иоанна Грозного. Это дискредитация Церкви. Он не видит, как мимо него идут люди и показывают на него пальцем, говоря: «о, верующий!» с подтекстом «о, болящий». Поэтому такие псевдоблагочестивые люди ни себе, ни Церкви пользы не приносят. Внешнее выражение благочестия должно быть очень корректным. И самое главное благочестие – это когда тебя обидят, найди в себе силы, чтобы не отомстить, простить, пережить, благословить врага и успокоиться. Найди в себе силы быть неравнодушным к чужой беде. Найди в себе силы выслушать и понять другого человека, а не жить по принципу, что мнений существует только два: мое и неправильное.
Анна Ершова
(Интервью из "С.-Петербургского Церковного вестника", 2005 г.)
------------------------------------
и вот:
В классическом греческом языке это слово употеблялось в значении «уважение, страх, преданность»
В Библии оно употребляется в значительно более узком смысле «богобоязненности». Соответственно, акцент при толковании этого слова в библейском контексте следует делать не на внешние действия или предписания, посредством которых человек якобы может заслужить благосклонность Бога, а на внутреннее состояние страха Божьего, постоянного осознания приоритета Божьей воли в жизни верующего, которым и определяются поступки христианина.
